Когда Владимир Познер появляется на экране, жизнь становится интереснее. Быть может потому, что с нами не просто авторитетный журналист — с нами весь мир, во всяком случае уж точно Россия и Запад. Познер ведет программу под названием «Времена» — но умеет стягивать в телестудию энергетику большого культурного и геополитического Пространства… Впрочем, сам он видит талант телеведущего в другом.

В телестудии Владимир Познер больше задает вопросы — такова его роль. Однако он сам может очень многое сформулировать и об Америке, и о России, и о телевидении.

Владимир Владимирович, вы долго жили в США и хорошо знаете Америку. Мифологизируем ли мы Соединенные Штаты, глядя отсюда, из России?

Америка уже давно притягивает нас, как магнит. Еще в «Волге-Волге» поется: «Америка России подарила пароход — огромные колеса, но ужасно тихий ход». Маяковский, Ильф и Петров, многие другие писали об Америке. Советское государство ставило целью перегнать Америку. Мы проиграли Америке холодную войну — ведь социалистический строй исчез, а общественный уклад США продолжает существовать. Ругая Америку, мы носим американские джинсы, жуем американскую жевательную резинку, пьем кока-колу. У нас критикуют американцев за то, что они тупые, но у нас обожают американское кино. У нас принято считать, что американцы не духовные. Тем не менее, в Америке нет города, где с каждого тротуара не было бы спуска для детской и инвалидной коляски. А у нас нет города, где этот спуск обязательно всюду бы имелся. У нас говорят — вот, американцы все время улыбаются, а это не искренне. Ну и что? Зато приятно…

Но главное, чего мы не понимаем — это основы американского мышления. Мы не понимаем всей значимости ценностей демократизма для американцев. Американец считает, что власть имеет перед ним обязательства, и он может требовать соблюдения этих обязательств.

Какие перемены произошли и происходят в сегодняшних Соединенных Штатах по сравнению с тем временем, когда вы были ребенком?

Перемены действительно существенные. Начнем с того, что первоначально большую часть населения США составляли выходцы из Европы. Прибывая в Америку, они попадали в своего рода плавильный котел. И в результате становились американской нацией. В настоящий период доминирует эмиграция в Америку не из Европы, а из Латинской Америки, из Китая. Приезжающие оттуда люди в общем котле «плавиться» не желают. Наоборот, они стремятся максимально сохранять свои национальные традиции, свои привычки, свой язык, они часто живут довольно замкнуто, анклавами. Поэтому современную Америку точнее сравнивать с большой салатницей, где разные ингредиенты перемешиваются, но не образуют гомогенной массы.

Меняется и отношение к основным американским ценностям. Раньше «Конституция США», «Билль о правах», «Декларация независимости США» играли очень важную роль в мировосприятии американцев. Теперь эта роль несколько слабее. Раньше люди не сомневались в том, что Америка — свободная страна и что в этой стране всякий человек может полноценно осуществиться.

Заметно ли «на глаз», без статистики, социальное расслоение в США?

Когда я там рос, в США не было слишком много толстых людей. Их было примерно столько же, сколько в других странах. Никто особенно бегом не занимался. А сегодня можно прямо сказать, что в Америке есть два класса и они отличаются друг от друга даже внешне. Одни — подтянутые, спортивные, стремящиеся поддерживать себя в форме. Другие — полные, грузные, неповоротливые. И то, и другое есть результат определенного питания, образа жизни, отношения к себе. Первую группу в основном составляют преуспевающие люди с хорошим образованием. Вторая группа — чаще всего простые рабочие, люди низкооплачиваемого труда, люди с низким уровнем образования.

Сейчас происходит американизация российского телевидения. К нам приходят американские форматы. Но похоже ли российское современное телевидение на американское?

Наши крупные каналы похожи на американские крупные каналы обилием развлекательных программ — мыльных опер, всевозможных игр. И это не обязательно плохо. В развлекательных жанрах могут создаваться прекрасные работы, каким стал сериал «Ликвидация» Сергея Урсуляка на РТР или «Диверсант» на Первом канале. Наш вариант игры «Кто хочет стать миллионером?» уж никак не хуже американского.

Однако в целом у нас гораздо больше насилия на экране, больше апелляций к низменным инстинктам. Это отличает российское ТВ не только от американского, но и от телевидения итальянского, французского, немецкого. Там работают жесткие правила размещения программ. Обязательна маркировка программы, что позволяет родителям заранее знать, есть ли в фильме или программе насилие, обнаженное тело, нелитературные выражения и прочее. В такой системе больше социальной ответственности.

В чем суть общественного телевидения?

Общественное ТВ, например ВВС, существует за счет средств налогоплательщиков. Вы платите ежемесячно налог — за телевизор, за «ящик». Если у вас два «ящика», платите двойной налог и довольно серьезный. Правительство не имеет отношения к назначениям на общественном телевидении, не может вмешиваться в его политику. В Канаде есть СВС, которое финансируется полностью из государственного бюджета. Но при этом закон запрещает уменьшать процент от бюджета, расходуемый на СВС. Запрещается и вмешательство властей в работу СВС. Общественное телевидение существует в 45 странах. У такого телевидения нет политических пристрастий, нет прямой зависимости от рейтинга. Общественное ТВ адресовано людям мыслящим, и оно не может быть столь уж массовым. Но оно играет очень большую роль. Ведь подлинным двигателем общества являются не массы, а сравнительно немногочисленные группы людей, обладающих высокой социальной активностью…

В России общественного телевидения нет. Что нужно для его возникновения?

Нужна политическая воля, нужно понимание власти, что такое телевидение необходимо. Бессмысленно пенять коммерческому телевидению на его стремление к коммерческому успеху, к высоким рейтингам. Просто оно не должно быть единственным типом телевидения в стране.

Сегодня на телевидении в России есть цензура?

Нет, это в советские времена был Гослит — официальная централизованная цензура. Полагалось «залитовать» свою статью или свою программу, чтобы стал возможен ее выход в свет. Надо было получить печать, подпись. Сегодня такого нет. Но существует самоцензура, когда кто-то говорит себе: «Лучше я не буду этого упоминать, не буду затрагивать эту тему». Однако так происходит во всем мире. Когда в Америке началась война с Ираком, желающих выступить по ТВ против нее не нашлось. А те два человека, которые выступили, потеряли работу…

В чем суть несоблюдения закона о СМИ?

СМИ не могут быть свободными, если ими управляет государство. Это аксиома. А у нас основные телевизионные каналы либо напрямую, либо опосредованно управляются государством. А сколько каналов в России управляются губернаторами, мэрами?.. Это изначально зависимое телевидение. В такой ситуации все остальные принципы, прописанные в законе о СМИ, утрачивают смысл.

А какова ситуация с американскими СМИ?

Американские СМИ в подавляющем большинстве являются частными. Определенные законы ограничивают количество СМИ, принадлежащих одному лицу в одном городе. У человека есть право владеть, допустим, одной телестанцией и одной газетой в данном городе, не больше. Это значит, что я как потребитель получаю возможность смотреть разные каналы, читать разные газеты — и я понимаю, что они действительно выражают разные мнения, точки зрения разных лиц.

Тогда почему же, как вы упомянули, два человека, высказавшихся против начала войны с Ираком, потеряли работу на ТВ?

11 сентября страна получила тяжелейший удар и после этого находилась в шоке. Власть, преследуя свои интересы, сумела убедить американское общество, что угроза Америке исходит из Ирака. Выступить против этого означало тогда выступить против общественного мнения, выступить против страны, против правительства. И крупные телесети в своей политике это учитывали. Те немногие люди, которые обладали достаточной смелостью, чтобы выступить с протестом, рассматривались как антипатриоты, наносящие вред. Только спустя некоторое время стало ясно, что война в Ираке не есть праведное возмездие, что там нет оружия массового поражения, и что Ирак не имел отношения к терактам в Нью-Йорке.

Получается, что свобода СМИ вообще всегда и везде относительна?

Всякая свобода имеет границы. В Америке я делал программу «Познер и Донахью» на кабельном канале СNBC. Пришло время возобновить наш контракт. А незадолго до этого сменилось руководство, президентом компании стал человек очень правых взглядов. Он сказал нам: «Вы слишком либеральны. Мы подпишем с вами контракт, но при двух условиях. Во-первых, вы должны будете оговаривать с нами тему, во вторых — гостей студии». Мы сказали — нет. И контракт не был продлен.

Когда-то третий президент Америки Томас Джефферсон, автор «Декларации независимости США», сказал, что если бы ему пришлось выбирать между властью без прессы и прессой без власти, он, не задумываясь, выбрал бы второе. Он исходил из убеждения, что государство без свободных СМИ не может функционировать, потому что не может получать информацию. Эти слова были сказаны двести лет назад. Постепенно они становились мировоззрением Америки.

В России подобные идеи не развивались ни в царское время, ни в советское.

К примеру, нас с коллегой, известным журналистом, приглашает на обед некий олигарх. Я говорю — можно идти, только надо обязательно платить самому. Нельзя допускать, чтобы платил олигарх. Это будет означать, что мы у него в долгу. Если ты журналист, ты не можешь дружить с теми, о ком высказываешься в СМИ, не можешь ходить с ними в баню… Моей позиции часто искренне не понимают.

Чем американская журналистика не похожа на российскую?

Во-первых, там действует принцип показывать максимальное количество мнений по любому вопросу. Во-вторых, не путать репортаж с комментариями. На российском ТВ часто спорят, должен ли ведущий новостей высказывать свое мнение. Я считаю — категорически нет! Это не его работа.

Вас обязывают оговаривать тему программы «Времена» и гостей студии?

Первый канал покупает эту программу — и он имеет право знать, что он покупает. Константин Эрнст как человек понимающий в телевидении может сказать: «А вам не кажется, что эта тема скучна?» На моей памяти никаких тем не запрещали. Но Эрнст мог рекомендовать в канун выборов воздержаться от той или иной тематики. То же и в отношении гостей. В свое время Эрнст сказал, что есть несколько людей — три человека — которых он просит не приглашать в эфир. Хорошо, сказал я, если это действительно только три человека. Но если начнется четыре человека, потом шесть человек и так далее, такая игра для меня неприемлема.

Надо понимать, что всегда есть определенный коридор. Чем шире ваша аудитория, тем коридор более узок. Если вы дома хотите выпускать стенгазету, вы можете писать в ней что угодно и как угодно. Как только вы выходите на большую аудиторию, а я выхожу на очень большую аудиторию, коридор резко сужается. Таковы правила игры в любой стране. И я должен принимать решение — данный коридор для меня допустим или нет.

Одно время ньюсмейкером был Михаил Касьянов. Но я не мог его пригласить в программу. Почему? Потому что Константин Львович Эрнст прекрасно понимал, что если Касьянов появится на Первом канале, администрация президента будет дико недовольна. Не только я, но и Эрнст может потерять свою работу. Невозможно внутренне признать верными такие законы работы на телевидении. Тем более что бывают ситуации, когда какое-то событие горячо обсуждается в газетах, на некоторых радиостанциях — а телевидение об этом событии молчит.

В эпоху перестройки положение было лучше?

В перестройку власть пыталась контролировать ТВ, но все равно было ощущение глубокого вздоха. А наиболее независимое время — это время первого срока Ельцина. Он был убежден в необходимости свободы средств массовой информации. И поэтому никто из его команды не вмешивался. Сейчас со стороны администрации президента контроль осуществляется. Есть конкретные люди, которые смотрят программы, потом звонят… не мне, конечно, и не другим телеведущим, поскольку это бессмысленно. Они звонят руководству каналов. Не надо забывать, что программа «Свобода слова» Саввика Шустера была закрыта, ток-шоу Светланы Сорокиной «Основной инстинкт» тоже было закрыто…

Для кого вы делаете программу «Времена»?

Не для интеллектуальной элиты и даже не только для людей с высшим образованием. Я считаю, что все, о чем говорится в моей программе, должно быть понятно любому человеку, условно говоря, дяде Пете и тете Маше, где бы они ни жили. Надо всегда стараться думать, какой вопрос хотел бы задать дядя Вася. Вот я делал программу о проблемах вступления Украины и Грузии в НАТО. Что хочет знать рядовой человек? Он хочет знать: вступление в НАТО стран, граничащих с Россией — это опасно или нет?

Что самое сложное и самое важное в работе телеведущего?

Важно умение слушать — и услышать. Важно иметь остроту реакции, довольно обширные знания, умение говорить. Нужен определенный артистизм. Вообще существенно все, в том числе и то, как ты одеваешься и как выглядишь. Хотя при этом надо думать совсем не о том, как ты замечательно смотришься, какой ты крутой и остроумный.

Сложности могут возникнуть, если какой-нибудь гость безучастен или неуправляем. А самое трудное и необходимое в работе телеведущего — пробить экран, чтобы каждому отдельно взятому зрителю казалось, что ты разговариваешь только с ним и сидишь с ним рядом. Именно в этом заключается телевизионный талант.

статья из журнала Культпоход