Чрезвычайно важны для журналистики отношения «журналист – источник информации», благодаря которым изо дня в день средства массовой информации получают сведения о происходящем в мире. Действительность для журналиста, с этой точки зрения, есть совокупность источников информации. Их надо уметь находить и правильно использовать. Существуют три типа источников, и у каждого из них – свои особенности.

1. Первый тип – документ – примечателен тем, что он представляет собой продукт чьей-то деятельности по переработке первичной информации. Она «законсервирована» в документе с помощью тех или иных знаков на том или ином материале для хранения и передачи во времени и пространстве.

2. Второй тип – предметно-вещественная среда – обладает способностью нести на себе естественные «отпечатки» контактов с людьми и событиями. Эти «отпечатки» предстают перед нами в виде деталей обстановки, на фоне которой происходили события, и могут рассказать о них не меньше, чем документ. Но... Предметы, вещи «разговаривают» только с теми, кто умеет их разглядеть и хочет понять их язык.

3. Третий тип источников – человек, ключевое для журналиста звено в информационной среде. В американской научной традиции это звено называется «живой источник». Это название имеет не только прямой, но и переносный смысл. Ведь человек – субъект деятельности, он включен в природные и социальные процессы множеством связей и потому как источник информации неиссякаем. Во-первых, он всегда является свидетелем или участником каких-то событий и потому выступает в качестве держателя информации о них. Во-вторых, он – носитель информации о себе, о своем внутреннем, субъективно созданном мире. В-третьих, он – транслятор информации, полученной от других.Особенность этого типа источников состоит в том, что они могут открыться или не открыться для журналиста, поскольку человек, будучи существом социальным, сам программирует свое поведение и побудить его к контакту не очень просто.

Может ли журналист заинтересовать людей в сотрудничестве с органами информации? Не только может, он должен сделать это! Но как? Однозначный ответ здесь едва ли найдется: сколько людей – столько мотивов поведения. Журналисту, заинтересованному в привлечении того или иного человека к сотрудничеству в качестве информатора, прежде всего необходимо понять, чем в первую очередь определяются поступки этого человека. Есть люди, которые мечтают стать журналистами, даже если имеют другое высшее образование; они охотно начнут сотрудничать с прессой в качестве нештатных авторов. Есть люди с публицистической жилкой, всегда готовые принять участие в обсуждении важных проблем и помочь их решению. Есть желающие подработать журналистским трудом или стремящиеся к известности – они тоже потенциальные нештатные авторы. А есть такие, кто склонен помогать органам информации, хотя ни к славе, ни к деньгам не стремится. Чаще всего это те, кому совесть не дает смириться с коррупцией, несправедливостью, произволом, а возможностей помешать злу без огласки у них не хватает. В подобных случаях люди идут на сотрудничество с прессой из гражданских побуждений, рискуя многим, и потому они нуждаются в определенных гарантиях неразглашения имени, что и предусматривается законодательством.

Но в целом, надо сказать, отношения журналистов с источниками информации законодательно отрегулированы слабо, и потому здесь возникает много проблем. Так, например, Закон Российской Федерации о средствах массовой информации вроде бы обязывает должностных лиц, выступающих в качестве держателей информации, предоставлять журналистам необходимые сведения «по запросам редакций», а также путем проведения пресс-конференций, рассылки материалов и т.п. В Законе даже подчеркивается, что «отказ в предоставлении запрашиваемой информации возможен, только если она содержит сведения, составляющие государственную, коммерческую или иную специально охраняемую законом тайну». Однако ни порядок предоставления информации пресс-службами, ни порядок аккредитации журналистов конкретными законодательными актами не обеспечены.

В результате на пути к информации у работников прессы возникает множество искусственно создаваемых барьеров, преодолевать которые законными путями оказывается достаточно трудно. Журналист то и дело попадает в ситуации морального выбора, выйти из которых достойно можно только в одном случае: если ты при всех сложностях придерживаешься принятых в профессиональном сообществе стандартов поведения, существующих в статусе профессионально-нравственных норм, и не забываешь о профессиональном достоинстве и чести.

На какие же стандарты в данном случае следует ориентироваться? В целом этот ряд профессионально-нравственных норм сегодня выглядит так:

* при работе с источниками информации использовать для получения сведений исключительно законные, достойные действия, допуская отступления от требований права и предписаний морали (использование «скрытой камеры», «скрытой записи», нелегальное получение документов и т.п.) только в обстоятельствах, когда налицо серьезная угроза общественному благополучию или жизни людей;

* уважать право физических и юридических лиц на отказ в информации, если ее предоставление не является обязанностью, предусмотренной Законом, не позволять себе бестактности, давления, шантажа;

*  указывать в материалах источники информации во всех случаях, кроме тех, когда есть основания сохранять их в тайне;

* хранить профессиональную тайну относительно источника информации, если есть основания для его анонимности, отступая от этого требования только в исключительных обстоятельствах: по решению суда или согласию с информатором в случаях, когда разглашение его имени является единственным способом избежать неминуемого ущерба для людей;

*  соблюдать оговоренную при получении информации конфиденциальность, выполняя просьбу информатора не делать определенные сведения или документы достоянием гласности во всех случаях, кроме тех, когда информация была искажена намеренно.

Почему данный список норм содержит в себе два, по сути дела, противоположных предписания: с одной стороны, обнародовать источник информации, с другой – хранить его в тайне?

Объяснение этому можно найти в следующем. Обозначение в тексте источника информации является для ее адресата свидетельством истинности сообщения, оно дает возможность проверить его, если возникают сомнения, служит аргументом в пользу объективности журналистики, а потому представляет собой ценный компонент материала. Однако тот факт, что в нашей действительности «живой источник» из-за контактов с прессой может подвергаться серьезной опасности, ставит журналистское сообщество перед необходимостью поддержать требование законодательства, берущего информатора под защиту, силой профессиональной морали.

Отметим, что обе рассматриваемые нормы нарушаются в практике современной российской журналистики едва ли не реже других. По всей видимости, дело заключается в том, что они отражают те моменты профессионально-нравственных отношений, которые непосредственно влияют на сохранность благоприятных условий деятельности.

Что касается остальных предписаний, то приходится констатировать, что они часто не «работают», и не только у нас, но и в других странах. Обратимся еще раз к данным российско-американских исследований, проведенных в 1992–1996 гг. Авторы посвященной им книги пишут:

Иногда американские журналисты, судя по их ответам, добывают необходимые сведения, нарушая определенные нормы и правила. Они в два раза чаще, чем сотрудники российских СМИ, оправдывали использование без получения специального разрешения секретных документов, принадлежащих правительственным или коммерческим учреждениям (первое место в ответах), считали допустимым публиковать без разрешения личные документы (в 9 раз чаще) и не отвергали возможность оказывать давление на источник информации (почти в 3 раза чаще). Американские журналисты оправдывают публикацию имен лиц, которые по соображениям права и этики не должны быть оглашены (в 43 раза чаще).

Судя по данному исследованию, на этом фоне российские журналисты выглядят более приверженными этическим нормам. И все-таки российские журналисты почти в равной степени с американскими коллегами не считают большим грехом пользоваться скрытыми микрофонами и кинокамерами, не осуждают практику устройства на работу в фирму или другую организацию с целью получения информации для внутреннего пользования.

Объяснить столь высокую степень «свободы от норм» можно только тем обстоятельством, о котором уже упоминалось: существующая правовая база не обеспечивает журналистам получения необходимой информации. Доступ к ней должен быть гарантирован подробным, хорошо разработанным законодательством, учитывающим весь комплекс особенностей журналистики как деятельности и социального института. До тех пор, пока этого не будет, ненормативное поведение работников СМИ не изжить. Как показывает опыт США, оно имеет тенденцию превращаться в традицию, разрушить которую гораздо труднее, чем не допустить ее формирования.

(Лазутина Г.В. ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ЭТИКА ЖУРНАЛИСТА)